Бодхисаттва. Китайская сказка о любви - Мэй Фэн

Китайцы пригласили нас на обед, как это водится, чтобы не потерять лицо. Стол ломился от яств: рыба, баранина, свинина во всех возможных соусах, «танцу ли цзи25», «тан цу ли ю26», «хуншао доуфу27», море овощей. Когда мои русские друзья наивно полагали, что обед закончен, принесли лапшу. За лапшой последовали фрукты, на которые генеральный смотрел с ужасом. Антон не привык к китайской еде, плохо ему становилось уже от запахов, в прошлый раз он похудел в Китае за неделю на несколько килограммов. Тогда мы только тем и занимались, что искали Макдональдсы даже в самих глухих китайских южных деревеньках, ведь Антон наотрез отказывался верить, что их там быть не может.

К концу дня на меня навалилась ужасная усталость, одежда насквозь пропахла морковкой, а ее запах преследовал повсюду: видимо, впитался в пальто, да и во всю одежду.

Я улыбалась, думая, что смогу погулять, куплю шоколадку, чтобы заесть китайские деликатесы, найду Интернет-салон, откуда можно будет поговорить с Шэнли, когда услышала роковую фразу: «Поработали, можно и отдохнуть, поедем-ка в бар! Дорогая, попроси у китайцев порекомендовать хороший бар, если такой есть в маленьком городке».

«О, нет! Теперь с Шэнли мы не поболтаем!». Хотя в последние дни отношения наши стали напряженными, однако теперь я сильно по нему скучала, и больше всего мне хотелось услышать его голос.

– Мистер Джан советует нам поехать в караоке «Золотая жемчужина», там можно выпить, потанцевать и спеть что-нибудь из Витаса, так как других русских песен у них, скорее всего, нет, разве что «Катюша» и «Подмосковные вечера».

– Хорошо держим путь в «Золотую жемчужину»!

Мы остановились возле помпезного здания с яркой, зашарпанной вывеской. Внутри красовались золотые львы и красные грязные диванчики, претендующие на европейское барокко. «Как же все может быть таким роскошным, но дешевым и потрепанным? Видимо, людям все равно, когда они собираются выпить», – подумала я про себя. Мистер Джан помог забронировать нам комнату, заказал неимоверное количество ящиков пива, что явно было дурным знаком, ведь мы не уйдем, пока не выпьем все это.

Высокий китаец с хладнокровным лицом проводил нас в комнату по коридору, застеленному красным, таким же грязным, как диванчики в холле, ковром. Со всех сторон доносились китайские песни, пьяные голоса хрипели, скрипели и кряхтели, пахло алкоголем и едким дымом крепких китайских сигарет. Мы расположились в комнате, генеральный нашел много русских песен. Песня за песней, бутылка за бутылкой, ящик за ящиком. Антон пил много, но совсем не пьянел, генеральный же после первого ящика на генерального совсем уже не походил. Это отличительная черта галантных хорошо воспитанных москвичей: чем сильнее общество давит на них, диктуя нормы поведения, чем сильнее зажимается пружина, тем сильнее потом эта пружина выстреливает, стоит ее только немного ослабить. Он отплясывал, держа в одной руке бутылку, в другой – микрофон, то и дело путая их. «О, Боже какой мужчина…» – заливался генеральный под песню «Подмосковные вечера» в то время, как Антон снимал его на камеру. Я смотрела и не могла поверить, что этот человек утром рассказывал что-то про кубизм. Куда подевалась его образованность, светские манеры, галантность и статность?

Глаза у меня слипались, когда ребятам пришла в голову новая идея: «Спроси, пожалуйста, а девушки могут к нам присоединиться?». Паренек-официант ответил утвердительно, уточнив, что необходимо оплатить время девушек. «Не проблема!» – тут же заголосил Генеральный, открывая кошелек. Вскоре к нам присоединились две стройные, совсем юные с виду китаянки. Мне приходилось переводить беседы, уже давно переставшие быть светскими. Я попросила китайского паренька принести кофе, так как глаза закрывались, и даже пение и падения генерального не могли заставить меня не засыпать.

Часам к трем Антон начал уговаривать девушек поехать с ними в отель:

– Переведи им, пожалуйста, что поедем, посмотрим интересный фильм.

– Они зовут вас в отель, но ты же понимаешь, что вам лучше не ехать, – обращаюсь к молоденькой китаянке.

– Да не переживай ты, я не первый день родилась. Мы этим не занимаемся. Скажи ему, что мне утром в институт, мама не разрешает мне разъезжать с незнакомыми мужчинами.

– Э, что такое? – возмутился генеральный, мы заплатили!

– Вы платили только за то, чтобы мы тут с вами посидели и попели. Остальное в счет не входит.

– Мы доплатим, не переживайте, девчонки, какие же вы красивые.

– Слушай, – серьезно посмотрел на меня Антон, – уговори их, придумай что-нибудь.

Я спросила девушку, как им тут работается, мы поболтали об ее непростой жизни, в то время как мои подопечные думали, что я ее уговариваю. «Раньше я работала массажисткой в Шанхае, видишь какие мозоли на руках. Нелегкая работа, столько клиентов, мни их, гни».

– Ну что, она не соглашается?

– Нет, ни в какую.

– Уже почти четыре, может, поедем домой? Утром китайцы с нового завода рано приедут за нами.

Не знаю почему, но мне уже не раз приходилось защищать девушек от мужчин. Помню, как на День Рождения Кристины, в баре, где мы праздновали, два представителя западной цивилизации начали приставать к подруге Кри – кореянке Паоле. Одета она была в дерзкую мини-юбку, это вполне допустимо в Корее, где к девушкам относятся уважительно. До сих пор не понимаю, почему, европейцы считают азиаток легкодоступными? В конце концов, все люди разные, и если ты азиатка, совсем не обязательно, что ты работаешь массажисткой на тайском курорте.

В этом и дело, ты молодец, ты сильная, просто не знаешь об этом. Тебе нужно помогать людям.

– Девчонок заберем, и в отель.

Препирательства не прекращались, вмешаться пришлось главному менеджеру, который перешел к крайним мерам и сказал, что они закрываются, но он даст нам номер телефона, по которому мы сможем найти то, что ищем. Мы с Антоном загрузили генерального в такси. Девушки, накинув белые пушистые, немного потрепанные шубки, вышли нас проводить.

За фразой «пока, лаовай28!» последовал воздушный поцелуй.

Я села рядом с таксистом.

– Куда едем? – спросил он безразличным, уставшим голосом.

– В бордель, – ответила я с таким же безразличием. Таксист немного встрепенулся и глянул на меня уже почти не сонными глазами.

– Хорошо.

Генеральный стал чуть трезвее:

– Слушай, Антон, я не могу, кажется. Может, не надо, а?

– Надо, Федя, надо! Гулять так гулять. Когда еще выберемся из этой Москвы, где ты еще найдешь китаянок?

– Вот в этой бане бордель. Посиди тут, выйду, проверю, открыто ли, – обратился ко мне таксист.

– Ты уж нас извини, нам, конечно, очень стыдно, но мужчины, есть мужчины, – обратился ко мне Антон, пока таксиста не было.

– Да.

Я так устала, что мне было уже все равно, жаль разве что жену генерального и девушку Антона, «котенка», как он называл ее, когда она звонила.

Вернулся таксист: «Они закрыты, но у меня есть телефон, можно им позвонить. Вам девочек на вывоз или к ним поедете?».

– Вам девочек на вывоз или к ним поедете, – тут же дословно перевела я.

– На вывоз, разумеется, кто знает какие у них там условия. А сколько будет стоить?

– Позвоню, узнаю, – сурово произнес таксист, – ох, детка, ну ты и бедняжка, связалась тоже с ними.

– Я в порядке, спасибо, дядя, они нормальные, когда трезвые, к тому же, один из них мой родственник.

Пока таксист звонил, я достала из сумки телефон. Непрочитанное сообщение от Шэнли! Он тоже думает обо мне. «Привет, мы на реке, запускаем воздушного змея. Ты что делаешь?». «Ах, мой милый, пока ты на реке бегаешь за воздушным змеем, я ищу девочек по вызову по ночному городу». Отвечу Шэнли что-нибудь потом, не отправлять же сообщение в пять утра. Таксист положил трубку и сказал цену за ночь на территории клиента, я умножила цифру в уме на два и сообщила ребятам.

– Так дорого! А еще говорят, в Китае все дешево!

– Так это же на вывоз, – нашлась, я, думая про себя, ну нет, не стану я помогать изменять женам, пусть ищут себе подружек без моей помощи.

– Ладно, поехали в отель, ген наш уже спит.

«Ура! Я молодец», – подумала я про себя. Ребята на заднем сидении захрапели, меня немного подташнивало от запаха перегара, смешавшегося с запахом сухой морковки.

Огни предрассветного города проносились мимо, навстречу уже попадались утренние торговцы, везущие овощи для лепешек, город медленно просыпался. Я почувствовала усталость. Мне стало невероятно жалко себя, Шэнли не сможет защитить меня, не поможет, глупо надеться на кого-то. Времена, когда женщина была нежным беззащитным цветком, прошли. Не нужно себя жалеть, если таксист еще раз так сочувственно на меня посмотрит, я расплачусь.

Держи себя в руках, все могло быть гораздо хуже, ты просто устала, все наладится.